Сквоттинг — одно из самых важных и интересных социальных движений второй половины XX века, оказавшее существенное влияние на политику, культуру, урбанизацию, идеи антиглобализма и автономизма. Мы попытались разобраться и составили полномасштабный гид по истории, типологии и формам сквоттинга — возможно, самого свободолюбивого культурного феномена.
История и предпосылки сквоттерства
Идейными предшественниками современных сквоттеров многие считают диггеров — сообщества крестьян, возникшие в эпоху буржуазной революции в Англии и критиковавшие идею частной собственности на землю и её эксплуатацию властью. Они считали, что частная земля есть результат её незаконного захвата, и призывали своих приверженцев возделывать незанятые угодья на коллективных началах.
В XX веке сквоттинг становится в большей степени индустриальным феноменом — незаконные захваты пустующих зданий и формирование коммун происходят уже в крупных промышленных городах. Особенно массовым это явление становится в послевоенное время, когда для большого количества людей обостряется жилищная проблема: в Англии и других странах Европы вернувшиеся домой солдаты вынуждены были занимать бараки и пустующие здания, поскольку большое количество жилых помещений было уничтожено.
Это — вынужденная или стихийная форма сквоттинга, которой занимались беженцы, лишенцы, бездомные или другие малоимущие слои населения. В эпоху расцвета хиппи, студенческих волнений и зарождения феномена контркультуры сквоттерство получило совсем новую форму — политизированную, которую реализует молодёжь радикально левых взглядов. Теперь захваченные здания и территории начинают использовать не только для реализации жилищной стратегии, но и для создания в них автономного социокультурного пространства.
Вторая половина 1960-х годов для западного общества становится временем важнейших социальных сдвигов и трансформаций общественного сознания. Кризис доверия к органам государственной власти и политическим партиям, милитаризация государств и гонка вооружений, загрязнение окружающей среды приводят к тому, что всё больше молодых людей объединяются под флагом новой левой идеологии. В США и развитых капиталистических странах Европы проходят массовые студенческие волнения, зарождается новая формация протестных групп и новых социальных движений — феминистского, антивоенного, движения за права сексуальных меньшинств и гражданские права. Импульс получает развитие автономизма, в среде которого как явление окончательно оформляется сквоттинг.
В 1960–1970-х годах появилось огромное количество сквотов и контркультурных коммун в мегаполисах США и Западной Европы. В Париже, Брюсселе, Берлине, Барселоне, Амстердаме, Лондоне и других городах тысячи людей незаконно занимали помещения бывших фабрик, промзоны, заброшенные склады, старые казармы, разрушенные церкви и особняки. Так появились легендарные миланский Леонкавалло, копенгагенская Христиания, лондонский Рампарт, чуть позже берлинские Тахелес и Кёпи.
Для нового поколения сквоттеров захват и проживание в пустующих полуразрушенных зданиях был формой идеологического отчуждения и антикапиталистической борьбы. Они не хотели быть включёнными в общество и реализовывать его модели потребления, наоборот — стремились создать автономное самоуправляемое пространство, часто являющееся одновременно жильём, социальным и художественным центром.
Сквоттерское движение всегда было очень разнообразно по своему составу и своей идеологии. Оно включало в себя представителей многих субкультур и контркультур: хиппи, панков, революционно настроенных студентов, художников, музыкантов, творческую молодёжь, андеграунд, городских активистов, антиглобалистов, — но всех их объединяла декларируемая оппозиция господствующей культуре и государству.
Известные современные сквоты
Христиания
Христиания, расположенная в центре Копенгагена, — частично самоуправляемая хиппи-коммуна со своими законами, флагом и валютой.
Появилась в 1971 году, когда местные хиппи самовольно заняли военные бараки, принадлежащие городу. Вслед за ними в пустующие здания перебрались анархисты, творческая молодёжь, сквоттеры, наркоманы и другие оторванные или вытесненные из социума элементы. Власть долгое время не обращала на них внимания, и легальный статус разросшейся коммуны не был определён, пока один из главных идеологов Христиании, анархист Якоб Лудвигсен, не провозгласил её свободным городом. Тут ещё проблемы с продажей наркотиков, на которые власть не могла закрывать глаза, — у коммуны начались проблемы. Казармы неоднократно пытались избавить от нелегальных поселенцев, в ход шли чистки, рейды полицейских, аресты сквоттеров, правовое давление. В 2011 году Христиания всё-таки добилась полуавтономного статуса — её граждане (их насчитывается порядка 1000 человек) выкупили у Копенгагена часть земли и теперь платят муниципалитету за коммунальные расходы, свет и воду.
Экономика коммуны самодостаточна и не зависит ни от города, ни от национальных дотаций. Главным источником доходов остаётся продажа лёгких наркотиков и туризм. Кроме того, на территории Христиании функционируют кафе, мастерские, арт-студии, клубы и другие привычные для любого города институции, на которых также зарабатывают местные жители.
Башня Давида
Небоскрёб миллионера Давида Бриллембурга должен был стать одним из главных финансовых центров Каракаса, но смерть инвестора и последовавший за ним банковский кризис в Венесуэле превратили его в вертикальные трущобы высотой под 50 этажей и один из самых известных скотов в мире. Известности ему прибавил сериал «Родина», в котором башни показаны как прибежище асоциальных и криминальных элементов. Что есть не совсем правда: тут проводились полицейские облавы и совершались преступления (куда без этого в одном из самых криминогенных городов мира), но в целом жизнь куда лучше и безопасней, чем в спальных районах.
Во многом это была образцовая коммуна: жители башен ходили на службу, здесь работали магазины, спортивные площадки и залы, салоны красоты. У жителей были организованы дежурства по уборке, система безопасности, регулярные встречи для решения текущих проблем. Летом прошлого года правительство Венесуэлы начало переселять жителей башен — ими заинтересовались китайские инвесторы. Здание опустело.
Берлинский Кёпи
Самый главный (учитывая, что не менее легендарный сквот Тахелес два года назад закрыли) из берлинских сквотов, Кёпи, в этом году отмечает своё 25-летие. Сквотом здание стало после падения стены и массового переезда восточных немцев в Западный Берлин. Опустевший дом собирались снести, но его вовремя оккупировали сквоттеры. В итоге всё это вылилось в четвертьвековую историю борьбы автономов и власти: жители и постояльцы Кёпи не единожды отбивали его у девелоперов и боролись с желанием хозяев продать его. И до сих пор успешно. Сегодня это культурный центр в полулегальном статусе — в мрачноватом здании, исписанном сверху донизу граффити, проходят концерты, вечеринки, выставки и прочая субкультурная активность.
2015-м скоттеры никуда не деваются и регулярно появляются в новостях: занимают в Сохо бар, оккупируют парк в Марселе, организовывают социальные центры, проводят межнациональные форумы и фестивали. Друзья, а может, у вас тоже были какие-то предпосылки к сквоттингу?
Больше информации в нашем сообществе:
Journal information